Само слово "отчаяние" кажется нагруженным исключительно отрицательными смыслами. Однако психотерапия, способная изменить жизнь, свидетельствует о том, что это не так. В пьесе Сартра "Мухи" (1947) Орест говорит: "Человеческая жизнь начинается на пределе отчаяния". Как это может быть?
Когда клиент столкнулся с абсолютной неудачей своего пребывания на земле (то есть несостоятельностью своей системы конструктов "Я-и-мир"), он переживает кризис существования, – экзистенциальный кризис. Сама почва под его ногами как бы исчезает, и он испытывает отчаяние от невозможности найти способ продолжать быть так, как он был раньше. Это истощение репертуара реакций при столкновении с невыносимой ситуацией может заставить человека искать новые пути. Иногда они бывают воистину конструктивными и творческими; они также могут быть деструктивными и связанными с насилием.
Очевидно, этот момент служит предметом особого внимания и для терапевтов. Называемый иногда "темной ночью души" и условием для "резкого поворота судьбы", этот кризис не есть событием всецело мистическим. Напротив, он представляет собой в высшей степени прагматический момент, когда человек может осознать абсолютную автономию субъективного, возможность выбора, которая всегда присутствует в нашей жизни, если мы сознаем происходящее и смотрим вперед.
Терапевтический альянс служит важной поддержкой в этом столкновении и может рассматриваться в качестве превентивной меры, не лишенной своих ограничений, разумеется, против деструктивных исходов.
Так, когда один из моих клиентов перестал относиться к себе как к объекту и начал глубокое внутреннее самоисследование, то обнаружил, что находится перед явно безнадежной дилеммой. В итоге он оказался перед фактом, что больше не может иметь внебрачные отношения с женщиной, которая требовала, чтобы он на ней женился, и в то же время сохранить свой брак. Его жена угрожала борьбой во время развода, которая была чревата расставанием с детьми. Мой клиент был в отчаянии. Он всерьез подумывал о том, чтобы убежать от своей работы и от своей жизни в Мексику с любовницей, но она на это не соглашалась. Затем он снова предпринял попытку восстановить отношения с женой, но их разногласия были слишком глубокими и мучительными. Затем у него возникло полдюжины импульсов: жить холостяком, стать членом религиозного ордена, быть настолько жестоким с женой, что она сама станет умолять его о разводе, покончить с собой. Затем он впал в глубокую депрессию.
Эта депрессия, на мой взгляд, была работой по преодолению горя, вызванного смертью его прошлого образа жизни. Эта стадия прекратилась довольно внезапно, когда он устроил так, чтобы работодатель перевел его в другой город, где он смог бы перестроить свою жизнь на новых основаниях. Всего несколькими месяцами ранее он рассматривал нечто подобное и посчитал это совершенно неприемлемым. Сейчас эта возможность представлялась ему по-настоящему обещающей.
Здесь важно то, как отчаяние может освободить перцептивные возможности (размах) и творческие силы субъективного. Привычные способы определения себя навязывают границы, которые представляются нам неизменными. В результате многое из того, что кажется возможным для другого человека, для нас немыслимо. В пылу борьбы мир в нашем восприятии съеживается и застывает. Когда мы, в конце концов, приходим к отчаянию, осознав, что наш обычный репертуар больше нам служить не может, глаза наши обнаруживают новые возможности.
http://psylib.org.ua/books/_bugen01.htm
Дж. Бьюдженталь
Ответить с цитированием
Сообщение от Айк
Социальные закладки