Стихи-как путеводитель по жизни...)

[анаида]

***
Не вернулся сын твой с поля боя,
Наземь пал, чтоб больше не вставать…
Где, скажи, мне слово взять такое,
Чтоб тебя утешить в горе, мать?

Вот в саду сынок мой чернобровый
По дорожкам носится смеясь,
Всё, что есть на свете дорогого,
Отдала бы я ему сейчас!

Занозит ли палец он - от боли
Впору закусить губу самой;
Отойдёт, - тревожусь поневоле:
Где он, непоседа милый мой?

Чем же я в беде тебя согрею?
Где слова такие мне сыскать?
Может, я нашла бы их скорее,
Если б не носила имя - мать.

СИЛЬВА КАПУТИКЯН.

[анаида]

Девочка в лесу

Она ещё совсем мала,
Лет пять на свете прожила,
A здесь в лесу полно чудес,
Как сказка, манит тёмный лес.
Откуда Оле знать о том,
Что бой гремел в лесу густом,
Что эти ямы в два ряда
Звались траншеями тогда.

И Оля дальше в лес бежит,
От мамы спрятаться спешит.
Вот яма на её пути,
Здесь маме дочку не найти.
Откуда Оле знать o том,
Что стойкий взвод в лесу густом
В окопах двадцать дней лежал
И оборону здесь держал.

И Оля вновь бежит вперёд,
Как сказка, лес её влечёт.
В другую яму забралась,
Срывает ягоды, смеясь.
Откуда Оле знать o том,
Что каждый шаг в лесу густом,
Весёлый путь среди цветов
Оплачен кровно смельчаков.

Откуда Оле знать o том!..

1952

СИЛЬВА КАПУТИКЯН.

[анаида]

Девшка и лесовик

На старой осине в глуши лесной
Жил леший, глазастый и волосатый.
Для лешего был он еще молодой -
Лет триста, не больше. Совсем незлой,
Задумчивый, тихий и неженатый.

Однажды у Черных болот, в лощине,
Увидел он девушку над ручьем -
Красивую, с полной грибной корзиной
И в ярком платьице городском.

Видать, заблудилась. Стоит и плачет.
И леший вдруг словно затосковал...
Ну как ее выручить? Вот задача!
Он спрыгнул с сучка и, уже не прячась,
Склонился пред девушкой и сказал:

- Не плачь! Ты меня красотой смутила.
Ты - радость! И я тебе помогу! -
Девушка вздрогнула, отскочила,
Но вслушалась в речи и вдруг решила:
"Ладно. Успею еще! Убегу!"

А тот протянул ей в косматых лапах
Букет из фиалок и хризантем.
И так был прекрасен их свежий запах,
Что страх у девчонки пропал совсем...

Свиданья у девушки в жизни были.
Но если по-честному говорить,
То, в общем, ей редко цветы дарили
И радостей мало преподносили,
Больше надеялись получить.

А леший промолвил: - Таких обаятельных
Глаз я нигде еще не встречал! -
И дальше, смутив уже окончательно,
Тихо ей руку поцеловал.

Из мха и соломки он сплел ей шляпу.
Был ласков, приветливо улыбался.
И хоть и не руки имел, а лапы,
Но даже "облапить" и не пытался.

Донес ей грибы, через лес провожая,
В трудных местах впереди идя,
Каждую веточку отгибая,
Каждую ямочку обходя.

Прощаясь у вырубки обгоревшей,
Он грустно потупился, пряча вздох.
А та вдруг подумала: "Леший, леший,
А вроде, пожалуй, не так и плох!"

И, пряча смущенье в букет, красавица
Вдруг тихо промолвила на ходу:
- Мне лес этот, знаете, очень нравится,
Наверно, я завтра опять приду! -

Мужчины, встревожьтесь! Ну кто ж не знает,
Что женщина, с нежной своей душой,
Сто тысяч грехов нам простит порой,
Простит, может, даже ночной разбой!
Но вот невнимания не прощает...

Вернемся же к рыцарству в добрый час
И к ласке, которую мы забыли,
Чтоб милые наши порой от нас
Не начали бегать к нечистой силе!

ЭДУАРД АСАДОВ.

[анаида]

АРМЕНИЯ-МАТЬ

Мне приходит на память картина. Средь высохших лоз
Мать Армения на руку скорбно склонилась лицом.
Голубеет Араз — водоем ее жалобных слез,
В пыль затоптан венец... Что же стало с прекрасным дворцом?..
Все растоптано, смято, здесь дикий промчался сельджук.
Солнце с неба сорвал и оставил луну горевать,
Обрекая народ нищете и печали разлук.
Опершись на ладонь, ожидает Армения-мать.
Как луна из-за облака, смотрит печально она,
Ждет: какая дорога, какая ей жизнь суждена?
Ныне вижу тебя, молодая отчизна моя.
Ты путями суровыми шла из далеких веков,
Побратим синеглазый вернул тебе свет бытия.
Ты свободна от древнего горя и тесных оков.
Молодыми садами раскинулась ты по земле,
Гроздь за гроздью — тяжелые черные пряди кудрей.
Ты сегодня, проснувшись, ликуя, в предутренней мгле
Загляделась очами зари на своих сыновей.
А они вкруг тебя, — ни смелее, ни краше их нет, —
А они высекают из камня холодного свет,
Выжимают вино, собирают с цветов твоих мед.
Мать отчизна цветет, зреет колос под ветром шурша,
Ныне знает она: все, что в сердце лелеет народ,
То и сбудется, так наша новая жизнь хороша!
Изумрудная завязь свободного нашего дня
Развернется и вспыхнет грядущего ярким цветком,
Лепесток к лепестку — пятилистник блеснет, осеня
Тропку нового сада, украсив отстроенный дом.
Мать Армения, ныне, спокойной рукой опершись
На сыновние плечи, ты смотришь в лазурную высь.
Так цвети же, отчизна, и вечно счастливою будь.
Жизнь свою отдадим за просторный и ясный твой путь!

ОВАНЕС ШИРАЗ.

[анаида]

***
Своими горькими слезами
Над нами плакала весна.
Огонь мерцал за камышами,
Дразня лихого скакуна...

Опять звала бесчеловечным,
Ты, отданная мне давно!..
Но ветром буйным, ветром встречным
Твое лицо опалено...

Опять - бессильно и напрасно -
Ты отстранялась от огня...
Но даже небо было страстно,
И небо было за меня!..

И стало все равно, какие
Лобзать уста, ласкать плеча,
В какие улицы глухие
Гнать удалого лихача...

И все равно, чей вздох, чей шепот,-
Быть может, здесь уже не ты...
Лишь скакуна неровный топот
Как бы с далекой высоты...

Так - сведены с ума мгновеньем -
Мы отдавались вновь и вновь,
Гордясь своим уничтоженьем
Твоим превратностям, любовь!

Теперь, когда мне звезды ближе,
Чем та неистовая ночь,
Когда еще безмерно ниже
Ты пала, униженья дочь,

Когда один с самим собою
Я проклинаю каждый день,-
Теперь проходит предо мною
Твоя развенчанная тень...

С благоволеньем? Иль с укором?
Иль ненавидя, мстя, скорбя?
Иль хочешь быть мне приговором? -
Не знаю: я забыл тебя.

АЛЕКСАНДР БЛОК.

[анаида]

Апрек ерехек,байц мез пес чапрек"

Там, под орешником, развесившим листву,
На корточках, по старшинству
В кругу почетном восседая,
Обычай соблюдая,
Смеялись, пили
И шутили,
Вели беседы длинные за чашей
Хозяева села - отцы и деды наши.

Мы - трое школьников - стояли тут же рядом,
Сняв шапки, с любопытным взглядом,
Сложивши руки на груди покорно,
Ребячески задорно
Мы пели песни, громко был их звук,
Отцов и дедов радовался круг.

Но вот мы кончили. Тогда,
Крутя усы, поднялся тамада,
За ним, поднявши чаши налитые,
Все остальные.
Сказали нам: "Благословен ваш час!
Живите, дети, но счастливей нас..."

Прошли года. Не сосчитать потерь...
И песни наши горестней теперь.
И, настоящее слезами орошая,
Я понял, почему, благославляя,
Нам говорили старшие в тот час:
"Живите, дети, но счастливее нас..."

О вы, давно почившие! Мир вам!
Все ваши горести близки теперь и нам,
И ныне, скорби час иль радости встречая,
Детей своих в дорогу провожая,
Как вы, мы говорим: "Благословен ваш час!
Живите, дети, но счастливей нас..."

ОВАНЕС ТУМАНЯН.
(перевод Б. Серебрякова)

[анаида]

Разлука

С порога смотрит человек,
Не узнавая дома.
Ее отъезд был как побег.
Везде следы разгрома.

Повсюду в комнатах хаос.
Он меры разоренья
Не замечает из-за слез
И приступа мигрени.

В ушах с утра какой-то шум.
Он в памяти иль грезит?
И почему ему на ум
Все мысль о море лезет?

Когда сквозь иней на окне
Не видно света божья,
Безвыходность тоски вдвойне
С пустыней моря схожа.

Она была так дорога
Ему чертой любою,
Как моря близки берега
Всей линией прибоя.

Как затопляет камыши
Волненье после шторма,
Ушли на дно его души
Ее черты и формы.

В года мытарств, во времена
Немыслимого быта
Она волной судьбы со дна
Была к нему прибита.

Среди препятствий без числа,
Опасности минуя,
Волна несла ее, несла
И пригнала вплотную.

И вот теперь ее отъезд,
Насильственный, быть может!
Разлука их обоих съест,
Тоска с костями сгложет.

И человек глядит кругом:
Она в момент ухода
Все выворотила вверх дном
Из ящиков комода.

Он бродит и до темноты
Укладывает в ящик
Раскиданные лоскуты
И выкройки образчик.

И, наколовшись об шитье
С не вынутой иголкой,
Внезапно видит всю ее
И плачет втихомолку.

БОРИС ПАСТЕРНАК.

[анаида]

___ Дорожите счастьем, дорожите ___

Дорожите счастьем, дорожите!
Замечайте, радуйтесь, берите
Радуги, рассветы, звезды глаз -
Это все для вас, для вас, для вас.

Услыхали трепетное слово -
Радуйтесь. Не требуйте второго.
Не гоните время. Ни к чему.
Радуйтесь вот этому, ему!

Сколько песне суждено продлиться?
Все ли в мире может повториться?
Лист в ручье, снегирь, над кручей вяз...
Разве будет это тыщу раз!

На бульваре освещают вечер
Тополей пылающие свечи.
Радуйтесь, не портите ничем
Ни надежды, ни любви, ни встречи!

Лупит гром из поднебесной пушки.
Дождик, дождь! На лужицах веснушки!
Крутит, пляшет, бьет по мостовой
Крупный дождь, в орех величиной!

Если это чудо пропустить,
Как тогда уж и на свете жить?!
Все, что мимо сердца пролетело,
Ни за что потом не возвратить!

Хворь и ссоры временно отставьте,
Вы их все для старости оставьте
Постарайтесь, чтобы хоть сейчас
Эта "прелесть" миновала вас.

Пусть бормочут скептики до смерти.
Вы им, желчным скептикам, не верьте -
Радости ни дома, ни в пути
Злым глазам, хоть лопнуть, - не найти!

А для очень, очень добрых глаз
Нет ни склок, ни зависти, ни муки.
Радость к вам сама протянет руки,
Если сердце светлое у вас.

Красоту увидеть в некрасивом,
Разглядеть в ручьях разливы рек!
Кто умеет в буднях быть счастливым,
Тот и впрямь счастливый человек!

И поют дороги и мосты,
Краски леса и ветра событий,
Звезды, птицы, реки и цветы:
Дорожите счастьем, дорожите!

ЭДУАРД АСАДОВ.

[ПАНАЦЕЯ]

Не любила, но плакала. Нет, не любила, но все же
Лишь тебе указала в тени обожаемый лик.
Было все в нашем сне на любовь не похоже:
Ни причин, ни улик.

Только нам этот образ кивнул из вечернего зала,
Только мы — ты и я — принесли ему жалобный стих.
Обожания нить нас сильнее связала,
Чем влюбленность — других.

Но порыв миновал, и приблизился ласково кто-то,
Кто молиться не мог, но любил. Осуждать не спеши!
Ты мне памятен будешь, как самая нежная нота
В пробужденьи души.

В этой грустной душе ты бродил, как в незапертом доме.
(В нашем доме, весною...) Забывшей меня не зови!
Все минуты свои я тобою наполнила, кроме
Самой грустной — любви.

(Марина Цветаева)

[анаида]

Я поняла-Ты не хотел мне зла...

Я поняла -
Ты не хотел мне зла,
ты даже был предельно честен где-то,
ты просто оказался из числа
людей, не выходящих из бюджета.
Не обижайся,
Я ведь не в укор,
ты и такой мне бесконечно дорог.
Хорош ли, нет ли -
это сущий вздор.
Любить так уж любить -
без оговорок.
Я стала невеселая.
Прости.
Пускай тебя раскаянье не гложет.
Сама себя попробую спасти,
никто другой меня спасти не сможет.
Забудь меня.
Из памяти сотри.
Была - и нет, и крест поставь на этом.
А раны заживают изнутри.
А я еще поеду к морю летом.
Я буду слушать, как идет волна,
Как в грохот шум ее перерастает,
как, отступая, шелестит она,
как будто книгу верности листает.
Не помни лихом,
не сочти виной,
что я когда-то в жизнь твою вторгалась,
и не печалься -
все мое - со мной.
И не сочувствуй - я не торговалась.

ВЕРОНИКА ТУШНОВА.