обсуждаем звезд голубого экрана
Сергей Доренко
С той поры, как на шестой части суши обрушилась идеологическая надстройка и рухнул командно-административный каркас страны, информационные войны, периодически возникающие и затухающие, стали рутинной реальностью. Как гражданские, так и внешнеполитические. Как с идеологическим, так и с коммерческим оттенками. Самая первая – это та, что вспыхнула между набиравшей силу к концу 80-х годов демократией первого призыва и уходящей в небытие советской партноменклатурой. Сначала она шла в скрытой форме, и никто не хотел признаваться в ее ведении. Та война называлась «гласностью», и основным полем битвы в эфире была программа «Взгляд». Затем появилась площадка – «Пятое колесо». За ней – «600 секунд», где царил и властвовал Александр Невзоров.
Вот он и стал, пожалуй, первым в нашей стране практикующим «информационным киллером».
«Я чувствовал себя, – признался он в одном из интервью, – нормальным информационным бандитом, конквистадором, завоевателем информационного пространства».
Доренко моложе Невзорова на один год, а кажется, что они – люди разных поколений.
Так кажется, наверное, потому, что он – герой другой информационной войны. Не той, что разразилась между демократами первого призыва и советскими партократами позднего застоя (как в случае с Невзоровым).
Сергей Доренко стал героем первой в нашей стране олигархической войны.
Его университеты
Невзоров, как мы знаем, в университетах не учился. А Доренко один, по крайней мере, кончил. Тот, что назывался именем Патриса Лумумбы, то есть Университет Дружбы народов. В дипломе значатся сразу три специальности: переводчик с испанского, переводчик с португальского и преподаватель русского языка как иностранного. А перед тем, как оказаться в штате ЦТ, послужил в армии, посетил Южную Америку, поработал переводчиком в Мозамбике и в Анголе, болел тропической малярией два раза.
Его телеуниверситетом была работа ведущим сначала в информационной службе ОРТ, затем – в «Вестях», далее – московским корреспондентом в информационной службе CNN. Вехой в его карьере стала программа «Подробности», которую он делал по очереди с Николаем Сванидзе. Со скандалом ушел на РЕН ТВ, где был принят с широко раскрытыми объятиями. Оттуда перешел на ОРТ, где изобрел информационно-аналитическую программу «Версии», с которой затем перешел на НТВ. Были еще «Характеры» на РЕН ТВ.
Но все это только присказка. Сказка началась потом, когда идеологические противостояния в стране сменились распрями имущественного порядка.
Начинались войны компроматов, в одной из которых, едва ли не самых памятных, и принял заметное участие наш герой.
Первая компроматная
То была война за обладание, насколько я помню, большим пирогом «Связьинвеста», в которой приняли участие Березовский, Гусинский и Потанин. В нее было вовлечено и правительство младореформаторов Немцова и Чубайса. Березовский и Гусинский проиграли на аукционе Потанину. Тогда-то впервые себя и проявил Доренко как отважный и искусный боец информационного фронта.
Это он, будучи ведущим программы «Время» на ОРТ, владельцем которого в ту пору был Березовский, «сливает» в эфир компромат на «ОНЭКСИМ», обвиняя банк в хищении нескольких десятков миллионов долларов у череповецкого комбината «Азот». Мимоходом сообщается, что «Связьинвест» куплен иностранными компаниями с сомнительной репутацией. Попутно рисуется образ монстра, прототипом которого подразумевался Владимир Потанин. Достается и младореформаторам. Тут всплывает история с гонорарами за рукопись книги о приватизации. Евгений Киселев на НТВ и Сергей Доренко на ОРТ вовсю раскручивают этот скандал с отчетливой социальной подкладкой. Второй это делает более страстно. Даже сладострастно. В тот момент возникли перебои с молочными смесями для младенцев, и Доренко с экрана телевизора указывает пальцем на виновника – на Чубайса. Он, мол, их и украл.
Ту войну и Березовский, и Гусинский проиграли. Но Доренко в ней набрался популистского опыта; в ней закалился его имидж – человека решительного и бесстрашного. А на пороге была следующая информационная битва с отчетливо выраженной политической подоплекой. Приближались судьбоносные выборы президента нулевого года.
Вторая компроматная
Диспозиция всем памятна: по одну сторону линии фронта – Примаков, Лужков, Гусинский и коммунисты, по другую – Ельцин, Путин, Березовский, Абрамович. На вооружении у первых – ОРТ, на стороне вторых – НТВ.
Многие считают, что исход сражения решил именно Доренко. Думаю, это преувеличение. Но что ему реально удалось, так это своими ежедневными «мочиловками» Лужкова и Примакова обрушить их рейтинги. Причем даже не столько посредством какого-либо конкретного компромата, сколько путем оплевывания противника в особо извращенной публицистической форме.
Вот характерный образец: «На этой неделе московский мэр стремительно терял честь и достоинство. Мы же, как и подобает наблюдателям и юным натуралистам, продолжали самым хладнокровным образом изучать две эти сущности с цветом и запахом. Теперь уже изучаем то, что от них осталось. Под микроскопом».
При таких способностях унижать и оскорблять оппонентов не нужны никакие компрометирующие материалы.
Доренко точно понимает, что, когда он кого-то «мочит», то работает не в рамках юридического разбирательства, где процессуальные стороны могут оперировать фактами, проверенными и перепроверенными свидетельствами, но на публику, которая готова поверить тому, чему легче и проще поверить, тому, что укладывается в привычные стереотипы и в устоявшиеся каноны. Он владеет техникой высказывания утверждений в форме предположений, которые при этом звучат как истины в последней инстанции.
Вытолканный из эфира в дверь после прихода Путина, он протиснулся на какое-то время в окно. Для Доренко «окном» стал еженедельный эфир на московской кнопке. Высунулся он ненадолго. Но его возвращение запомнилось рассказом о квартире Березовского, доставшейся Примакову.
Почувствуйте разницу
По свидетельству самого Доренко, после операции по «равноудалению» Березовского и Гусинского Путин пытался его перевербовать. Но безуспешно. Он сменил имидж: не конквистадор, а флорентийский монах Савонарола, желавший свершить этическую революцию в отдельно взятом городе.
…Доренко на какое-то время примкнул к либералам. В эфирах «Эха Москвы» и RTVi зализывал свои раны и глушил свои боли.
8.08.2008 он, наконец, проснулся счастливым – Россия ввела войска в Южную Осетию. И, по его ощущению, родилась «новая Россия», которой он мог бы стать полезен. Через несколько дней принял предложение возглавить радиостанцию «Русская служба новостей». Теперь на вопрос: не коммунист ли он, Доренко отвечает не без вызова: «Я – советский человек». Почувствуйте, мол, разницу.
Не знаю, как кто, я ее почувствовал. Если были «новые русские», то почему бы не возникнуть такой мутации, как «новые советские»? Спрашивается: кто такие? И что они такое?
Новые советские – точно не совки. И не аутсайдеры по жизни. То есть они не из тех, кто не вписался в поворот постсоветской буржуазной реальности, кто не смог адаптироваться к капиталистическим реалиям, оставшись на обочине магистрали, по которой мчит Русь-тройка, не давая никому ответа, куда же она мчит, неудержимая она, наша.
Что еще? Если коллекционировать другие «не»…
Они – не шовинисты, не интернационалисты, не «яблочники» и не СПСники, тем более, не лимоновцы. Не идейные антизападники и точно – не почвенники.
Самое главное: они – не сталинисты.
Самое прискорбное: они – не антисталинисты.
А что можно сказать о них в положительном смысле?
«Мы – нация-семья, – говорит Доренко. – Мы – нация общественной солидарности. У нас не может быть слабых и больных, оставленных без заботы. У нас не может быть »не вписавшихся в рынок«, брошенных на произвол судьбы. Мы будем считать абсолютным приоритетом такое перераспределение финансов, прежде всего полученных от эксплуатации наших природных ресурсов, которое позволит включить в производительный процесс сильных и избавит от унизительной бедности слабых. Если рынок не справится с этой задачей, мы будем решать ее вне и помимо рынка. Рынок — всего лишь один из методов. Мы используем его, поскольку и когда он удобен для удовлетворения нужд общества солидарности, нации-семьи».
Снова утопия. Но не коммунистическая. И не националистическая. И даже не рыночная, а этическая. Что, казалось бы, может быть благодушнее и целебнее для израненной и оскорбленной души современного человека…
Но ведь и на этом пути, вымощенном благими намерениями Сергея Доренко, попадаются бездны.
Одна из них – просуществовавшая несколько лет в конце ХV века Флорентийская республика Джироламо Савонаролы. То было образцово-показательное в морально-нравственном отношении государственное общежитие. Флорентийский монах при поддержке своей паствы изгнал из города ростовщиков и менял, запретил азартные игры. Под давлением его суровых проповедей граждане стали больше поститься, ревностнее посещать церковные храмы, реже – карнавалы, на улицах и площадях псалмы звучали чаще, чем любовные серенады, богатые синьоры и синьориты стали одеваться скромнее и избегать вызывающей демонстрации богатства.
К чему привела и чем кончилась этическая революция Джироламо Савонаролы, мы знаем.
Кончилась немилосердной деспотией. Королем Флоренции был провозглашен Иисус Христос. Себя же монах повелел считать избранником Бога. Наука была сочтена богопротивной. Читать разрешалось только одну книгу – Библию. Прочие сжигались. Замеченным в богохульстве вырезали языки, развратников и гомосексуалистов сжигали на кострах. Стукачество было возведено в ранг моральной доблести. Далее – по тексту «Легенды о великом инквизиторе».
…Этическая революция, которой, возможно, бредят «советские обновленцы», – штука посильнее революции социальной, продуктом которой они и явились.
* * *Этическая революция, а за ней и этическая тирания – пока за горами. Но уже гордо реют их буревестники. Сергей Доренко – один из них.
Ю. Богомолов
Ответить с цитированием
Сообщение от Незабудка
))))))
Социальные закладки