Сильва Капутикян

[анаида]

Раскаяние...
Ты любил, но всё мне было чуждо:
В тягость были нежные признанья,
Преданность была смешной, ненужной,
Встречи лишены очарованья.

Мне сказали, что в разгаре боя
Ты погиб… немилый мой, но милый,
Как же попрощаться мне с тобой -
На чужой земле твоя могила.

Как раскаянье меня отныне
Обличает горько и сурово,
Словно оскорбила я святыню,
Не сдержала клятвенного слова.

Жизнь ты отдал страждущей отчизне…
Как мне жить с безжалостной ошибкой,
Как мне жить, когда тебя при жизни
Не дарила доброю улыбкой!

Отыскать бы мне твою могилу,
Высказать бы в муке нестерпимой
Всю любовь, которой обделила,
Обделила я тебя, любимый!…

1945

[анаида]

***
Ты писем от меня не жди,
Мне трудно в письмах жить душою,
Огонь, мерцающий в груди,
В них меркнет, слово в них чужое.

Как будто кто-то за меня
Писал их, избежав признаний,
Сердечного стыдясь огня,
Стыдясь расказанных страданий.

Но таинство, но волшебство –
Поэзия, преград ей нету:
В ней, скрытое от одного,
Звучит, всему открыто свету.

[анаида]

***
Идёшь ты мимо дома моего,
Такой холодный и чужой такой,
А я ищу тебя лишь одного
В чужом дому с надеждой и тоской.

Кому попало на своём пути
Меня готов ты выдать каждый миг…
Трепещет имя на устах моих,
Но вслух его боюсь произнести.

Твоя душа – гостиница, мой друг,
Легко войдёт и выйдет человек.
Как в крепости, в душе моей навек
Закрылся ты, в неё ворвавшись вдруг.

Порой тебе завидую до слёз,
Собой недовольства не тая,
Что в жизни встретить довелось
Любовь тебе такую, как моя.

[анаида]

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ?


Нам, армянам, принявшим с древности вызов
Смертей и нашествий, всегда был близок
Гамлет, в наши вошедший души,
С нами по нашим горам идущий!
И по всем безысходным векам, как вехам,
И в каждой судьбе, и во всех домах
"Быть иль не быть?" - вопрошало эхо,
"Быть иль не быть?" - сводило с ума...
И вот на нашей земле возрожденной,
На милой земле, от мук огражденной,
На уличках высокогорных сел,
Под светлыми сводами новых школ,
У древних стен, что с резьбой чеканной,
Шумят развеселые мальчуганы.
Ты, чужеземец, бродя по склонам,
Бровей не вскидывай удивленно,
Слыша, как матери кличут их ласково
Именем бледного принца Датского.
Хотя они по-южному смуглые
И по-армянски они говорят,
Хотя черны их глазенки круглые
И угольками горят-горят.
Гамлеты, маленькие и потешные,
Над мудрыми книгами еще не потевшие,
Штанишки свои по заборам рвущие,
Бегущие от матерей за порог...
Еще невдомек им: а что оно - лучшее?
А где она - лучшая из дорог?
"Быть иль не быть?" - сомнение жгучее
Их не касалось еще и не мучило, -
Но всем своим безоблачным обликом,
Обликом, солнечным светом облитым,
Но громким топотом и весельем,
Здоровьем, которого не погасить,
В мир устремленным взглядом весенним:
"Быть! - они утверждают. - Быть!.."

[анаида]

СЛОВО СЫНУ
Едва забормотал ручей,
Едва над зеленью долин
Запела птица меж ветвей -
Заговорил и ты, мой сын.
Ты слово первое сказал
На древнем нашем языке,
Губами детскими припал
К бессмертным струям в роднике.
Мой сын, тебе я отдаю
Наследство. Обещай беречь,
Как ценный клад, как жизнь свою,
Армянскую родную речь.
Гремел в пустынях наш язык,
Звенел у края горных троп,
Стрелою Гайка* в мир проник,
Ему учил народ Месроп*...
На свитках письменами стал,
Стал нашим знаменем в веках
И вел народ меж диких скал
Под небом в хмурых облаках.
На нем о тяжкой доле пел
Изгнанник вечный - армянин,
Язык наш песнею гремел
В дни испытующих годин.
Бывало, пела мать, грустя,
Мне колыбельную на нем,
Теперь к тебе, мое дитя,
Пришел он сквозь века ручьем.
Журчи весеннею водой,
Как птица щебечи в садах,
Пусть станет наш язык седой
Ребенком на твоих устах!
Храни его, да будет он
Так чист, как Арарат в снегах,
Храни его для всех времен,
Как незабвенных предков прах.
Ты защищай его везде,
Как защитил бы мать свою,
Придя на помощь к ней в беде,
Сражаясь за нее в бою.
Не запятнай же чистоты,
Куда бы ты ни правил путь.
И если мать забудешь ты -
Армянской речи не забудь!