— А каково тебе было в такой обстановке нейтралитет сохранять? Самому не хотелось в войне поучаствовать?
— А я и участвовал.
— Каким образом?
— Ночные подрывы, уничтожение постов. Грузины на меня охоту объявили, но вычислить не могли. Меня к тому времени уже перевели в батальон специального назначения, а в родном 901-м батальоне я числился начальником продовольственной службы.
— Этот батальон специального назначения был абхазским?
— Нет. Российским.
— То есть в Абхазии кроме российских миротворцев находился еще российский батальон спецназа, который действовал против грузин?
— Нет. В Абхазии действовали отдельные лица — человека 3—4, один из них я. А отдельный батальон спецназа, к которому мы относились, дислоцировался в Москве. А по документам прикрытия я числился начпродом в миротворческом батальоне. Там, правда, уже был один начпрод, но я стал вторым начпродом — ночным.
— Что входило в обязанности ночного начпрода?
— Разведка, отслеживание передислокации грузинских войск, уничтожение должностных лиц, убирание блокпостов.
— Как ты убирал блокпосты?
— Ночь, темно, дождь валит как из ведра. Мы вдвоем с товарищем берем “вээсэски” (ВСС — винтовка снайперская специальная, бесшумная. — В.Р.) и крадемся на грузинский блокпост. Грузины ведь как службу несли? Особенно если дождь и холодно. Пару человек выставят наблюдающих, остальные в будке сидят. Тех, что снаружи, сразу из винтовки снимаем. А потом ждем. Один вышел пописать — шлеп. Второй вышел покурить — шлеп. Третьему стало интересно, чего эти двое не возвращаются. Его тоже — шлеп! Ну, поймут они, переполошатся, а что толку? Выбегать-то им все равно через одну дверь. Шлеп! Шлеп! Шлеп! И так двадцать человек за ночь.
Социальные закладки