Пусть...

[ПАНАЦЕЯ]

Не хватает воздуха.
Распахнула окно и тихо спросила: «Господи, слышишь ли ты меня?» Это не отчаяние, это высочайшая нота печали, это беспредельный океан слез, выплакать которые нет сил. Это бескрайняя усталость. Это чуткость смирения и пронзительная боль, поглощающая дыхание сердца.
«Господи, слышишь ли ты меня? – чуть слышный вздох души. – Наверное, не слышишь. Ты теперь далеко, затаенный в дальней вышине неба, а здесь – лишь волны человеческих судеб уносят в неизвестность наши жизни».
И как в ответ на тихий, еле заметный вздох, порыв легкого ветерка шевельнул верхушки деревьев, слегка коснувшись ласковым дуновеньем, как будто говоря: «Я люблю тебя», робко и несмело, но нежно и навсегда...

[ПАНАЦЕЯ]

Лишь те счастливые часы
Без остановок протекли,
От полосы до полосы -
И навсегда от нас ушли.
.
Лишь та настойчивая тень
Одна дарует нам озноб,
Она хранит нас каждый день,
Ее уста целуют в лоб.
.
Лишь те, лишь та... А среди книг
Наш ангел - скучен, вял и тих.
Его собрат влетел на миг -
Держал он меч в руках своих.

[Амели]

Я тебя приглашаю на пир моей жизни:
Отпей моих нервов, глотни моей боли.
Салат из амбиций моих и харизмы,
И соус из слёз моих с каплями крови.
Добавь ассорти из обид и ошибок,
И лёгкий коктель из побед и провалов.
В рагу из грехов добавь нерешимость,
А в пунш из любви - предательств кровавых.
Десерт из потерь посыпь стружкой страха
И ягодкой веры укрась аккуратно,
Бокалом надежды запей потихоньку...

О да

[Neznakomka]

Сегодня в кафе немного безлюдно. Пустые столики, аккуратно задвинутые стулья и мокрые от дождя окна. Официант принес заказанный кофе с мороженым и вежливо улыбнулся. Так тихо. Сегодня почему-то не играет музыка и бармен немного скучноват.

Около окна грустно сидит одинокая фигура молодого человека. Он медленно помешивает что-то в своей чашке и не отрывает глаз от повторявшихся движений, производимых миниатюрной ложкой. Пытаюсь вглядеться в его глаза. Его поза, руки, композиция на столе - все выражает собой одиночество. Наконец он перестает помешивать свой кофе, осторожно кладет ложку на блюдце, берет белоснежную чашку в такую же белоснежную руку и делает глоток. Ставит чашку обратно и смотрит в окно. Нет, скорее всматривается, наблюдает и даже восхищается той жизнью, что существует отдельно от него. Словно забыв об остывшем кофе, он не отрывает глаза от оживленной улицы.
Одиннадцать часов утра. Наконец он поворачивает свою голову в мою сторону, наверное, почувствовал мой пристальный взгляд на себе, а может, все это время он знал, что я наблюдала за ним? Машинально я делаю глоток горького кофе.

Глаза. Боже, какие глаза! В них вся вселенная, вся красота жизни кроется в его глазах, никогда не видела столько прекрасной печали. Бледноватое лицо с правильными чертами. Его лицо - олицетворение благородства, доброты и детской непосредственности. Он прекрасен. Не пойму, что именно приковывает мой взгляд. Необъяснимый магнетизм. Как же он прекрасен. Его осанка, руки, длинные и немного грубоватые, но нежные пальцы… и глаза, да, глаза. Я влюблена. Не может быть. Исключено! Влюбилась… как, каким образом, почему?

Хочу встать и подойти к нему, чего не случалось со мной никогда. Подойти, а что дальше? Что я скажу? Нет, это невозможно. Сижу и любуюсь этим совершенным человеком, ангельски прекрасным, без единого изъяна.

Мороженое растаяло, кофе в чашке остыл, посетители заходят и заполняют кафе, тишина разрушилась многократными шагами, разговорами, перекрикивающие шум дождя. Я их не вижу, не замечаю. Я вижу, светлую фигуру, которая все так же печально сидит и смотрит в окно.

Как только решилась подойти, совершенный человек отодвинул свой стул и достал спрятанные с другой стороны костыли, медленно встал из-за стола, и только теперь я увидела, что его фигура перекошена. С трудом, шагая, и хромая, он направился к двери и вышел.

Не может быть! Нет! Невозможно! Почему?
Слезы по щекам. Застывшее лицо, ничего не выражающие глаза. Просто слезы, пустые слезы, безнадежные слезы. И пусто, как никогда.
Ушел… навсегда.
А я так и не сказала, что люблю его, что, успела полюбить его за один час немого общения. А он ведь и не знает и уже не узнает никогда.

©

[Русалка]

Столько красивых слов о красоте жизни в его глазах - и испугаться костылей????
Тогда все- ложь...

[Neznakomka]

Столько красивых слов о красоте жизни в его глазах - и испугаться костылей????
Тогда все- ложь...

Мне кажется, она испугалась не костылей, а той неожиданности,
когда встречается в жизни несправедливость...

[Русалка]

Ан, такая мысль у меня тоже мелькнула...
Но...

А я так и не сказала, что люблю его, что, успела полюбить его за один час немого общения. А он ведь и не знает и уже не узнает никогда.

Ну да...как красивую картину...
Посмотришь - и идешь дальше...

[Русалка]

Иногда бывает грустно,
От того, что нет любви,
На душе вдруг станет пусто,
И она кричит «Пусти!».
Иногда бывает тесно,
Жить со всеми на земле,
Покорять слезами бездну,
Писать чувство на листе!
Иногда бывает сложно:
Жить, дышать, существовать…
Иногда бывает странно,
И душа, как в пустоте
Потерялась, ей так страшно
Словно птице в темноте!

Автор неизвестен...

[Русалка]

“Я думаю о забытых движениях, о многочисленных жестах и словах наших дедов, постепенно утрачиваемых, которые мы не наследуем, и они, один за другим, опадают с дерева времени. Сегодня вечером я нашел на столе свечу, играючи зажег ее и вышел в коридор. Движением воздуха ее чуть было не задуло, и я увидел, как моя левая рука сама поднялась и ладонь согнулась, живой ширмочкой прикрывая пламя от ветра. Огонек снова сторожко выпрямился, а я подумал, что этот жест когда-то был у всех нас (я так и подумал у нас, я правильно подумал или правильно почувствовал), он был нашим жестом тысячи лет, на протяжении всей Эпохи Огня, пока ему на смену не пришло электричество. Я представил себе и другие жесты: как женщины приподнимали край юбки или как мужчины хватались за эфес шпаги. Словно утраченные слова детства, которые старики в последний раз слышат, умирая. Теперь у меня в доме не слышно слов: “камфарный комод”, “треножник”. Это ушло, как уходит музыка того или иного времени, как ушли вальсы двадцатых годов или польки, приводившие в умиление наших бабушек и дедов.
Я думаю о вещах: о шкатулках, о предметах домашней утвари, что объявляются иногда в сараях, на кухнях, в потайных уголках и назначения которых уже никто не способен объяснить. Какое тщеславие полагать, будто мы понимаем, что делает время: оно хоронит своих мертвых и стережет ключи. И только в снах, только в поэзии и игре случается такое: зажжешь свечу, пройдешь с ней по коридору — и вдруг заглянешь в то, чем мы были раньше, до того как стали тем, чем, неизвестно еще, стали ли.”
Х. Кортасар «Игра в классики»

[ПАНАЦЕЯ]

Целый день
хожу в шляпе,
которой нет на голове.