Миссия журналиста

[Арфи]

В стране недолюбленных детей

растет число сирот и безответственных родителей.

«Ребенок для полного и гармоничного развития его личности нуждается в любви и понимании. ... », - гласит шестой принцип декларации прав ребенка, принятой в 1959 году. В этом году документу исполняется 50 лет. Но, несмотря на его внушительный возраст, права детей по-прежнему попираются взрослыми. Жестокими и грубыми нарушителями все чаще и чаще становятся сами родители…

Письма особого формата
… «Хочу выразить огромную признательность за воспитание В. Он зарекомендовал себя только с положительной стороны. Усваивает на хорошо и отлично программу обучения. Помогает отстающим в учебе. На занятиях проявляет творческую инициативу. Дисциплинирован, честен и правдив»…
… «Здравствуйте, дорогие! Горю желанием узнать как у вас дела, что нового как новое поколение? Я всегда рад вас слышать… Я сейчас в армии. Попал в хорошие войска, в ВДВ, ну а при распределении из 180 человек только троих забрали в разведку. В это число попал и я, чему очень рад» …
… «Здравствуйте Елена Анатольевна, мои любимые воспитатели! У меня все хорошо. Учусь тоже хорошо. Кормят вкусно, но мало. Здесь у меня очень много друзей. Но все же я вас родных не забываю. Я конечно скучаю и жду встречи со всеми»…
Эти строчки работники детского дома «Колосок» знают наизусть. Читают и перечитывают. Снова и снова. Не замечая, что в них так не хватает запятых. Потому что гордятся другим – выпустили во взрослую жизнь не обиженных на судьбу людей, обделенных когда-то родительской любовью, но сегодня так бережно дарящих ее другим. И поэтому работники детского дома уверены, завтра в казенных стенах на несколько недолюбленных детей будет меньше…

Следуй мечте
- Дети пребывают из разных уголков Минераловодского района и каждый из них со своей нелёгкой судьбой и сложным характером, - рассказывает директор детского дома с. Нижняя Александровка Елена Гетманская, - ни для кого не секрет, что наши воспитанники - дети «группы риска», из асоциальных семей.
О том, как сложно в первое время найти общий язык с ребенком, Елена Анатольевна обошла без подробностей:
- Хотелось бы отметить нескольких ребят, которые смогли противостоять трудностям жизни, не сломаться и добиться исполнения своей мечты, заслужив тем самым уважение воспитателей, а также непосредственно людей, помогающих им в достижении жизненной цели. Лиза Берестова (имена – вымышленные – прим. автора) поступила в детский дом в июне 2000 года. После смерти матери, злоупотреблявшей спиртным, осталась круглой сиротой. Лиза оказалась трудным подростком - упрямая, замкнутая, иногда несдержанная. Но именно эти качества она в будущем смогла использовать для достижения своей мечты. А мечтала она стать врачом - эндокринологом. Чтобы вылечить свою бабушку, страдавшей заболеванием щитовидной железы. Окончив школу в с. Нижняя Александровка, она попыталась поступить в медицинскую академию, но не получилось.
По словам Елены Гетманской, Лиза тогда не отчаялась. В этом же году поступила в медицинский колледж. И пока училась в колледже (три года), пыталась поступить в академию вновь и вновь. Попытки увенчались успехом, после окончания колледжа. В Медакадемию она вошла с красным дипломом медсестры. Но радоваться пришлось недолго. Ее ожидали новые трудности. На третьем курсе, когда Лизе исполнилось 23 года, по законодательству прекратились социальные выплаты и гарантии государства, оплачивавшего учебу сироте. Девушке ничего не оставалось, как бросить учебу и устроиться на работу.
- Лиза, не испугавшись новых проблем, нашла в себе силы отстаивать свои права, - продолжает Елена Гетманская, - и обратилась в Министерство образования, потом и в прокуратуру Чиновники ее услышали. В настоящее время она продолжает учиться в медицинской академии, твёрдо следуя своей мечте.

Твой дом построен…
Ответственный секретарь комиссии по делам несовершеннолетних Любовь Мороз уверена, чтобы защитить ребенка от несостоявшихся родителей, нужно вовремя его из этого болота вытащить.
- Надо успеть забрать до десяти лет, - говорит она, - потому что ребенок, проживающий , например, в семье алкоголиков или наркоманов, быстро усваивает стереотип поведения в обществе. Конечно, детям тяжело привыкать интернатам. Не менее тяжело и самим работника детских домов. Многие дети воспользовались возможностями, которое предоставляет им государство. Многие получают высшее образование, находят достойную работу, и соответственно, свое место в жизни.
В семье Х. родилось четверо детей. Судьба ребятишек оказалась незавидной. Отца-наркомана убили, а мать – на пожизненном лечении в психиатрической больнице. В детдом сиротки поступили, когда старшей Вале исполнилось 13, а младшему Диме – 7 лет. Валя окончила школу с золотой медалью, так же успешно окончила политехнический вуз. Сейчас замужем, работает и воспитывает двоих детей. Ее сестра Лида окончила педагогический колледж, сейчас получает высшее юридическое образование, работает в школе, замужем и тоже воспитывает двоих. Средний сын Костя учится в Казанском суворовском военном училище. Не забывает о воспитателях детдома, пишет письма. Самый младший Димка сейчас служит в ВДВ, написал недавно, что оказался в тройке, отобранной для службы в разведке. Этих ребят успели их выхватить из ада.
- У сирот, на самом деле, больше нет никого, кроме воспитателей детдома. Не к кому и обратиться за помощью. И когда ребятам этот статус подтвердили, нашлись охотники на квартиру, оставшуюся детям от заботливых родителей. И если бы не работники детдома, отстоявшие жилищные права детей, то неизвестно, кто бы сейчас стал ее хозяином.
Виктор – один из восьмерых отпрысков семьи алкоголиков. Его старшего брата Юру, по словам Любови Мороз, забирать уже было поздно. Не успев отпраздновать совершеннолетие, парень сел в тюрьму за кражу… Виктор чуть было не пошел по стопам старшего брата. Влетел в кражу, но получил условный срок. Виктору исполнилось только 15 лет, а самому младшему Кириллу – три годика всего, когда их определяли в детдом. На тот момент вышел брат из тюрьмы и снова сел за убийство ветерана ВОВ и узника концлагеря. Со своим дружком, позарившимся на пенсию деда, учинил зверскую расправу и пропил «добытые» деньги... Юра не стал примером для Вити. Подросток учится и хочет поступить в венное училище.
У Светы отец умер от цирроза печени. А мать-фальшивомонетчица отбывала срок в местах не столь отдаленных, когда ее дочь забрали в детский дом. Сейчас Света сама уже мама двух девочек и не представляет, как можно расстаться со своими детьми.
Ира сама прибежала в интернат. Работники детдома в лавине слез и истеричных всхлипываний едва смогли услышать два слова: «Заберите меня». Двенадцатилетняя девочка сбежала от побоев пьяных родителей. Спустя несколько лет девочка окончила школу и поступила в аграрный университет. Сейчас она не вспоминает ни мать, ни отца. Если только в редких кошмарных снах…

Казенные права
Заведующий отделом опеки и попечительства Жанна Кузьминова рассказала корреспонденту «МВ», как заботится государство о детях «группы риска»:
- Как только ребенок получает статус сироты и определяется в детский дом, открывается счет на сберегательной книжке, куда поступают алименты от родителей (размер определяется судом), пенсия по потере кормильца (минимум – 1200 рублей). После 9 класса обучения в школе, воспитанник может поступить в училище. С выходом из интерната ребенок получает 20 тысяч рублей. Не имеющие жилья, согласно постановлению правительства СК, имеют право встать на льготную очередь для его приобретения. В этом году уже 6 минераловодцев получили жилье.
Минрегионразвития РФ определило размер субсидии - 650 тысяч рублей. Эта сумма варьируется – чуть больше или меньше. Деньги на руки сироте не выдаются, ребенок только ищет на эту сумму жилье на территории Ставропольского края. Субсидию на жилье могут получить только сироты, предоставляющие документ о прохождении службы в армии и документ об окончании среднего, высшего или профтехбразования.
Во время учебы в вузе или училище выплачивается стипендия в размере до 4000 тысяч рублей. Плюс санитарно-гигиенические деньги, выплаты два раза в год на одежду и обувь, бесплатные обеды. Если ребенок продолжает учиться, то льготы выплачиваются до 23 лет.

Они не вернулись из ада
Мама Леши семь раз лишалась родительских прав. А отец – матерый рецидивист – вполне обоснованно мог засомневаться в отцовстве семерых детей. По словам Мороз, Леша вырос в притоне и ничего другого не видел.
- Тем не менее, у него была возможность встать на ноги, выучиться, получить профессию и в дальнейшем работу. Но он не захотел. В год по десять-пятнадцать побегов. Убегал он к матери. Мальчика, к сожалению, так и не удалось вырвать из ада, - с горечью констатирует ответственный секретарь комиссии по делам несовершеннолетних, - или другой пример. Братья Саша и Боря окончили кое-как школу, их определили в колледж, назначили стипендию. Учись, не хочу, но ребята, почувствовав, что контроль работников детского дома ослаб, стали прогуливать учебу, приходили только за стипендией…
Любовь Мороз, считает, что многие родители, запугивающие непослушных чад детским домом, отстали от современной жизни интернатов.
- В детских домах сейчас есть все, что необходимо ребенку… А вот материнского тепла им, конечно, никто не даст… На содержание одного ребенка государство выделяет (питание, одежда, мягкий инвентарь) 5000 рублей. Откуда одинокая мать-алкоголичка возьмет столько денег, если единственный источник ее дохода – детское ежемесячное пособие - составляет 600 рублей.

[retrograd]

Миссия журналиста почти невыполнима.

[FELICE]

Миссия журналиста почти невыполнима.

в Арменнии почти да

[Русалка]

Все так плохо, Оксик?

[Арфи]

Новая журналистика: последнее откровение

Давайте сначала о главном герое. Это журналист, достаточно молодой, чтобы ничего не понимать в жизни, но в то же время достаточно опытный, чтобы знать, чем отличается выпускающий редактор от ответственного секретаря. Лет ему, скажем, около 30. Заодно дадим ему универсальное имя — Берендей Облаков. Живет себе журналист Облаков, трудится в разнообразных средствах массовой информации. Зарабатывает средне, разумеет грамоте, владеет слепым десятиперстным методом набора и любит полных блондинок.
И вот как-то вечером, когда Облаков, по обыкновению, совершает прогулку по Поклонной горе, с ним случается необыкновенное. А именно: его удостаивает явлением гигантский куст. Весь свежий, зеленый, с крупными листьями, хотя на дворе ноябрь. И еще такая маленькая, но важная деталь: куст целиком объят пламенем. То есть он полыхает со всех сторон, но при этом не сгорает. Зрелище неописуемое.
Облаков — человек начитанный и кое-что повидал, но к такого рода визитам, естественно, не привык. В испуге он падает ниц, как вдруг слышит: из самой середки куста раздается негромкий и в то же время удивительно мощный и гипнотизирующий голос.
— Добрый вечер, Берендей, — говорит неопалимый куст. — Вам сейчас удобно разговаривать?
Облакову удобно.
— Извините, что так поздно, — продолжает куст, — но дело есть дело. Мы о вас многое знаем.
— Кто «мы»? — бормочет Облаков, не видя рядом никого, кроме тихо горящего куста.
— Мы, — торжественно объявляет голос, — это всё Сущее, всё То, что царит над вами — журналистами, репортерами, обозревателями, корректорами и другими работниками печати. Мы видим, как страдает этот народ, обслуживая рекламодателей. Мы слышим, как притесняют измученных журналистов их работодатели, выплачивая гроши. И вот Мы явились, чтобы спасти этот народ — дать им настоящую работу, выплачивая такие гонорары, чтобы до конца жизни журналисты текли молоком и медом. А начать Мы решили с вас.
Куст выдерживает небольшую паузу.
— О чем будет заметка? — спрашивает приободрившийся Облаков.
— Ни о чем, — отвечает куст. — Ни вы, ни другие журналисты писать вообще не должны. Наша концепция заключается в том, что мы создаем глобальную журналистику, которая навеки освобождает вас от тягостной необходимости писать, думать и чувствовать. Главный принцип новой журналистики — ее отсутствие. Так мы улучшаем человеческую природу. Когда вы сможете приступить к работе?
— В чем же она заключается? — совсем обалдевает Облаков.
— В том, что вы не будете писать, — с раздражением повторяет куст. — Берендей, это очень серьезно. Ваша задача — просто смотреть вокруг и видеть. Никаких текстов, никакой полемики. Живите, и все.
Потом куст обсуждает с Берендеем мелкие формальности и исчезает, оставив после себя легкий запах жженых перьев.
На протяжении нескольких месяцев Облаков исправно делает то, что ему велели. Он подавляет в себе позывы к сочинительству, целыми днями таращит глаза, и вид у него довольно идиотский. Однако на карточку исправно капают молоко и мед, и в конце концов журналист убеждается, что ему действительно выпал счастливый билет, что он призван и что впереди — только хорошее. Он усердно работает, испытывая совершенно новые, возвышенные ощущения.
И однажды ночью Облаков просыпается, осененный изумительной идеей. Раз ему открылась истина, раз он постиг суть вещей, невозможно не облечь ее в слова, не передать этот великий, бесценный дар читателям!
И Берендей бросается готовить заметки. Взахлеб пишет о спорте, о литературе, о детях с нарушениями опорно-двигательного аппарата, делает репортаж с изумрудных приисков Колумбии, прикидывается пингвином, чтобы уморительные птицы приняли его за своего, берет ироническое интервью у порнорежиссера, производит анализ французских стиральных порошков. Все это — сквозь призму Откровения.
«Вы должны верить, как верю я, — торопливо пишет Берендей, — что пингвин — это, в сущности, больше, чем просто пингвин. Ведь его устройство, невзирая на войны, глобальное потепление и браконьеров, с годами не меняется». Или: «Я, как и вы, пользуюсь стиральным порошком. У меня тоже пятна на одежде. Но ведь и у олигархов Мамута и Дерипаски тоже есть пятна! А это значит — порошок нас всех уравнивает, и к нему должно быть особое отношение».
Каждую заметку он подписывает «Руслан Глобалов», не потому, что боится, а потому, что всерьез верит, что так на самом деле зовут того, кто разговаривал с ним из гущи несгорающих листьев.
Все кончается совершенно непредсказуемым образом. Незадолго до Нового года Облакову вновь является куст. Причем горит не оранжевым, а сине-зеленым пламенем. Вдобавок от него летят искры.
— Ну вот что, Облаков-Глобалов, — сурово говорит куст, — хватит! Вы делаете все не так, как мы договаривались. Вы тратите понапрасну отпущенные на вас средства! Какого черта вы пишете? Почему вы вообще решили, что достойны с Нами работать?
Берендей, теряя рассудок, пытается возразить, но из куста выстреливает язык пламени, и он умолкает.
— Вы не понимаете элементарных вещей, Облаков, — как будто с грустью замечает куст. — Просто ужас какой-то. Вы так и не поняли, что такое новая журналистика. Что в ней можно, а чего нельзя! Извините меня, Берендей, вы человек симпатичный и все такое, но вы вообще не годитесь для журналистики. Всего наилучшего.
Куст исчезает, но не успевает Облаков отряхнуться, как он вдруг появляется снова.
— Да, вот еще что, — говорит голос из пылающей середины, — не вздумайте никому заикаться о содержании наших бесед. Юридически это глубоко частное дело.
Придя в себя после нервного срыва и трехдневного запоя, Облаков, невзирая на запрет, пытается рассказать о случившемся своим коллегам. Заводит специальный блог «Почему обиделся куст?», даже один раз выступает на радио, но все без толку. Ему не верят даже полные блондинки. Все говорят одно и то же: ты, Облаков, е*нулся совсем. Какие могут быть диалоги с кустом? Ты бы еще в люк канализационный покричал.
На этом и закончим о новой журналистике. Тем более что за это время она уже несколько устарела.


Текст написан в соавторстве с Видевшим куст

Авторы убедительно просят всех прочитавших этот текст никому о нем не рассказывать

Алексей Яблоков

[medana]

Главный редактор журнала «Русский Дом» о том, что журналистам не стоит рисовать катастрофические картины предстоящего Апокалипсиса



Главный принцип работы любого СМИ - не навреди. Прежде всего, СМИ не должны вредить душе человеческой. СМИ воздействуют на человека словом, то есть духовным оружием. Если это оружие в руках злых людей, то оно несет зло, а если оно в руках добрых людей, то оно будет нести добро. Поэтому недаром СМИ делят на «желтую», официальную, деловую, патриотическую и религиозную прессу. Пресса делится на определенные категории. Каждый человек, обращающийся к другому человеку со своим словом, идеей и мыслью должен руководствоваться принципом: не навреди. Во все времена для журналистов действовало ещё одно правило, которое вылилось в известное выражение: «как слово наше отзовется».

Давайте зададимся вопросом, а должны ли журналисты рассказывать о существующих проблемах, о том состоянии, в котором сейчас находится общество, о том, что происходит сегодня в политике, экономике, в общественной и духовной жизни? Конечно, должны, ведь это обязанность СМИ. Журналисты обязаны не просто сообщить факт, не просто донести его до человека, но дать ему возможность увидеть суть явлений, которые кроются за этим фактом, суть того, что происходит в жизни.

Сейчас СМИ много пишут о том, что наступил очередной август, и начались пожары, засуха, пришло великое бедствие. Мы уже слышим о том, что нас ожидает голод, что цены будут расти, что смертность резко повысилась, заболеваемость увеличилась и т.д. Вероятно, это так и есть, но СМИ не имеют право смаковать эти факты и предполагать какие-то ещё большие бедствия. Сейчас важнее задаться вопросом, а почему нас настигло бедствие? Выяснение этого вопроса и есть главная задача журналиста, пишущего о нынешнем бедствии.

В связи с этим возникает ряд важных вопросов. Почему после 20-тилетия реформ мы опять заговорили о голоде? Почему демократы и либералы, которые кричали о пустых прилавках магазинов в 80-е годы, сегодня вдруг опять заговорили о голоде?

Я помню Чернобыльскую трагедию, которая произошла в 1986 году. СМИ утаивали всю информацию об этой трагедии, по-видимому, также руководствуясь принципом - не навреди. Вероятно, это делалось для того, чтобы не было паники, чтобы люди не чувствовали обреченности и страха. В то время информация о Чернобыльской трагедии была крайне скудной. В тех условиях, когда люди не получали достоверной и объективной информации об этой трагедии, возникали слухи, обрастающие сплетнями, у многих появлялось ожидание конца света и т.д. А ведь надо было спокойно, взвешенно подойти к этой проблеме, надо было объяснить людям, что происходит, что надо делать и что предпринимается для того, чтобы минимизировать последствия катастрофы. Ничего этого сделано не было. Я считаю, что удар по Советскому Союзу и по всей социалистической системе был нанесен именно Чернобылем.

То же самое происходит и сегодня. Я думаю, что сегодня главная задача СМИ заключается в том, чтобы рассказать людям, что сегодня происходит на самом деле. Во-вторых, СМИ необходимо ответить на вопрос, почему мы за 20 лет наших «великих» реформ и модернизации, так и не поняли, что мы живем в зоне рискованного земледелия, и что нас ожидают засухи, морозы, ливни и прочее? Почему за 20 лет «великих» реформ страна так и подготовилась к возможным неурожаям? Ведь в нашей истории и раньше были не урожаи, и это учитывалось. Почему мы опять оказались неподготовленными ни к пожарам, ни к засухе, ни к наводнениям? Почему у нас постоянно происходят технологические катастрофы, упадок в образовании и здравоохранении? Почему распадается институт семьи в России? Вот на эти вопросы должны отвечать журналисты, а не просто рисовать катастрофические картины катаклизмов и предстоящего Апокалипсиса.

СМИ должны рассказать людям, что происходит, и попытаться понять, как исправить ситуацию. Ведь всё что нам дается, все, что мы получаем, производится нашими руками. Руками безбожников и верующих, нашими руками. Если Господь отвечает на наши действия и нашу жизнь попущением таких катаклизмов, то нужно задуматься о себе. Какими мы стали людьми? Что мы в себе несем, что даже природа уже не терпит и не понимает нас, не хочет с нами иметь дело? Почему среди нас есть люди, которые, пользуясь общей бедой и горем, повышают цены на еду, на жизненно необходимые товары, на услуги? Отчего возросло в людях равнодушие? Откуда появилась холодность в отношениях друг ко другу? Где та любовь, о которой мы все любим рассуждать? Где ощущение близости Бога, о котором мы сегодня много говорим, но не делаем и шага навстречу к Нему? Такие страшные вопросы возникают в связи с бушующей стихией.

Александр Крутов, специально для «Русской народной линии»

вот про миссию можно много разного сказать.
сразу скажу, что считаю, что Крутов мог бы и более предметную статью написать, но крик души всем присущ.

Меня статья на другое натолкнуло. Современные журналисты мне больше напоминают стервятников. Может так и во все времена были. Но ведь можно как-то расти, работать над собой. и из агиток выйти на уровень деклараций что ли.

А то получается, что журналисты у нас жизненагнетатели и жизнеизвратители. А могли бы быть жизнеописателями. Ведь реальная жизнь интереснее и важнее, просто не умеют у нас её правильно преподносить.

Люди вовсе не требуют зрелищ, просто нас к этому приучили. Посадили на иглу сенсаций, горяченького, жёлтенького.

Но наркоманию можно побороть. Ведь и сами наркоманы рады бы были сойти с иглы, только особо некуда. Ведь люди не такие уж глупые, как принято считать. Лицемерие всегда чувствуется. И все те альтернативные источники информации (чаще всего) лицемерны и опаснее официальных.

про миссию- можно ведь как-нибудь просто сказать? Быть человеком, уметь справляться с внешними и внутренними соблазнами. Идти в журналистику не из-за того, что ты из богатой семьи и принято, чтобы такие дети в три буковки на холмах шли и либо на журналистику, либо на филологический, либо на философский, а по призванию. Ведь может из-за традиций и наша журналистика, и наша филология, и уж тем более философская мысль находятся на уровне евро-залов и очень далеки от народа.