Вибрации души... (с)

[Neznakomka]

****
И хотя Вы так вот смотрите на меня удавом,
Говорите мне Вы то же самое, что и я Вам.
Только я Вам – бережно, по продольной,
А Вы рвёте поперёк – это больно...
А потом у нас с Вами начнётся разбор полётов,
И я Вам буду говорить про свою ранимость.
Раньше это выдерживал только каждый сотый,
Пока я на первых трёхстах училась.
А теперь мне даже и рассказать-то некому,
Что ноги слабеют, когда со мной по-хорошему...
Была бы девочкой – написала бы Бекхэму
Про то, что все перины у меня на горошине...
А мы с Вами, стало быть, будем дружить семьями –
Как русский со шведом после Полтавы,
И я этот взгляд Ваш потом перейму со временем –
Будем просто глядеть друг на друга –
Как два удава.
А я вообще-то зашла по делу:
Что-то было гнетущее, несоразмерное,
А вот теперь и не помню даже, чего хотела...
Господи, боже мой... Вас, наверное...

© Екатерина Горбовская

[Neznakomka]

****
Конечно, конечно – такая преграда...
И если «так надо», то значит – так надо.
И я не в обиде, я баба не злая.
Я Вас поцелую и Вам пожелаю:
От этого «надо» –
До самого ада –
Живите не кисло –
Отныне и присно –
Отсель – и дотоле.
Аминь, что ли...

© Екатерина Горбовская

[Neznakomka]

****
Господи! Сердце – всего лишь моторчик –
А почему так швыряет и корчит?
– Это не порча?
– Это не порча.
Это проходит, но терпится молча.

© Екатерина Горбовская

[Neznakomka]

****
Уж я не знаю, как мне быть:
Ума – ни капельки.
С волками жить – по–волчьи выть,
А голос – слабенький.
Но, как натянутой струной,
Я взгляды чувствую спиной,
И, если надо стать стеной –
Я в пол врастаю…
И не боюсь, что гром убьёт,
Что враг на мине подорвёт,
Боюсь, что кто–то позовёт –
И я растаю…

И будет день.
И будет ночь.
И у меня родится дочь.
Я дам ей имя
И скажу ей всё, что знаю.
Я ей скажу, что мир неплох,
Хотя, быть может, и не «ох!»,
Но, что его задумал Бог,
Как самый лучший.
И научу стоять стеной,
И быть натянутой струной,
И взгляды чувствовать спиной –
На всякий случай,
Не доверять хорошим снам,
Плохим стихам, чудным словам…
И сколько б ни было вас там –
Егор Кузьмич, Демьян Фомич, Иван Петрович –
За каждую её слезу –
Я горло вам перегрызу,
И Бог мне в помощь!

© Екатерина Горбовская

[Neznakomka]

Я зарифмую сердце, радость, муку,
Два легких, грусть, улыбку, даже скуку…
Смешаю все, но только не любовь,
Она никак не хочет рифмоваться,
А так не хочется, чтоб рифмой стала кровь,
А хочется лишь нежно обниматься…

Я зарифмую руки и глаза…
Проголосуй со мной за все за это, за…
И помоги мне как-то разобраться,
Во всем, что смешано, во всем, что не смешалось,
Я так хочу в тебе лишь растворяться,
Оставь любви мне много, крови ж малость.

© Лариса Кузьминская

[Neznakomka]

Он

Эти ровные строчки стихов… Как эмблема столетней печали,
Когда мы понимали без слов…А глаза лишь тепло излучали,
Тогда не было гнёта оков…Твои губы чуть слышно шептали,
И парила над нами любовь…Уносящая в светлые дали…

Я пишу тебе снова о том….Как красиво цветут абрикосы,
Окружая наш сказочный дом…Отгоняя седые морозы,
Как лютует зима за окном… Заплетая узорами косы,
Как сковала безмолвие льдом…Не давая ответ на вопросы…

Напишу про осеннюю грусть... Что засыпала парки листвою,
Запотело стекло, ну и пусть… Я был счастлив в объятьях с тобою,
Хоть беспечно в глаза улыбнусь… А в душе от обиды завою,
Сам наметил себе этот путь… Чёрный волос присыпав золою…

Эти ровные строчки стихов… Как эмблема столетней печали,
До сих пор понимаю без слов… Но с тоскою года обвенчали,
И пусть шрамы от старых оков…Помню губы так жарко шептали,
Как взлетала над нами любовь… Жаль, что крыльев мы чувствам не дали…

Только тебе… Только одной…
В мыслях своих стихи пишу…
Слышу во сне… Милый, родной!..
Грусти в разлуке не покажу…
Душу судьбе… сердце открой…
Бога всю ночь мольбой прошу…
Ангел в огне… но он живой…
Видишь.. в ладонях… его держу!!!

Она:

Мы построили дом из мечты, поселили в нём наши души…
Здесь, сожжённые в прошлом, мосты не посмеют покой нарушить.
Так, вдали от людской суеты, неподвластные зимним стужам,
В откровенье своём чисты, нежно души друг другу служат..

Где шуршанье осенней листвы, под сентябрьским дождём, в ненастье,
Помнишь, там без последней главы оставался роман о счастье?…
Но, назло всем ударам судьбы, и завистников злых проклятьям,
Вопреки осужденью толпы, мне раскроешь ты вновь объятья…

Напиши мне стихи, напиши… Пусть от них пересохнут губы…
Ритм сердечный достигнет вершин…(Слов любви ты не бойся, глупый..)
На ресницах слеза задрожит, в поцелуе сольются судьбы..
Это жизнь, родной, наша жизнь… Даже врозь... Ты со мной повсюду…

Об одном прошу, я тебя прошу,
Не позволь узнать равнодушье глаз…
Я тобой живу, я тобой дышу...
Каждый день с тобой, будто в первый раз.
«С добрым утром, Солнце!» - тебе скажу,
Не страшась банальности нежных фраз…
И слова в стихи для тебя сложу…
Для тебя… а не на показ…


Валес Левиафан
Галина Белышева

[Neznakomka]

Он прилетал всегда на Рождество,
А также, по возможности, в июне.
Она из года в год ждала его
И плакала от счастья накануне.

Но этот год закончился почти,
Остыли дни и обтрепались ткани.
Он позвонил: «Мне некогда. Прости», –
И оглушил короткими гудками.

Она старалась не валиться с ног:
Врала, спала и резала салаты,
Потом сама решилась на звонок,
А он в динамик рявкнул: «Да пошла ты!»

С тех пор она забросила дела,
Слабея от воды и хлебных корок…
Но вот однажды утром поняла,
Что он, такой, ей ни на грамм не дорог.

...на тумбе из тарелки шёл дымок,
На завтрак принесли пюре с подливой.
Но он не ел…Он сделал всё, что мог,
Чтоб женщина его была счастливой.

Он улыбался, песенку мурча,
За стрелкой наблюдал на циферблате…
И бесполезно звал ему врача
Его сосед по кардиопалате.

© Сергей Ширчков

[Neznakomka]

Застыл морозец на лице моём гримасном,
От непогоды ломит кости и хрящи,
Снимаю куртку, а в шкафу – картина маслом –
Знакомый почерк: «Я у Гали. Не ищи!»

Теперь я сам хозяин планов предстоящих,
Диван скрипит: «Располагайся и толстей!»,
Играю пультом и терзаю бедный ящик
В наивном поиске хороших новостей.

Под слоем пыли метражи скудеют шустро,
Разводы чая на столешнице – как клей,
По вечерам не гаснут бра, торшер и люстра,
Но только с женщиною было бы светлей.

Я прячу скуку по карманам и по пачкам
И в стылый город выбегаю поскорей,
И мне мерещится, как будто я испачкан
Его оранжевым цинизмом фонарей.

А утром солнце режет стёклышки алмазом,
И с них орнаменты стекают на карниз,
Остатком роскоши вчерашний хлеб намазан
И – на линолеум вкуснятиною вниз.

На завтрак – нечто и недельная сметана,
Улыбка в зеркало, хотя и не смешно,
Машина, радио и песня Челентано:
«А-мО-рэ-мО-рэ-мО-рэ-мО-рэ-мО-рэ-НО…»

Уходит время по частям, по пятидневкам,
В заначке греется ноль-семь Алиготе,
А выпить не с кем и потом согреться не в ком.
Везёт же людям, ах ты ёпэрэсэтэ!

Ведь было счастье, а глазищи проморгали,
Дышу по графику, иду по чертежу.
А тут и сердце говорит: «Айда до Гали!
Придёшь, увидишь, остальное – подскажу».

© Сергей Ширчков

[Neznakomka]

Пусть где-то за окном надолго дождь и слякоть,
Но им не погасить последнюю свечу,
Ведь я уйду туда, где можно горько плакать,
Где можно рассказать о том, о чём молчу.

Я тихо позвоню, два раза, как когда-то,
Она откроет дверь, забудет все слова.
Я встану на порог, кивая виновато,
И нежно закружится от встречи голова.

Она накроет стол, подаст мне чашку чая
И, рядышком присев, расспросит про дела.
Я что-нибудь совру, на это отвечая, -
За тем, чтобы она тревожно не спала.

Она расскажет мне про всех своих соседок,
Напомнит обо всём, что было и прошло:
О радостном сперва, о грустном напоследок,
И даже притворится, что с сыном повезло.

До самой темноты меня не отпуская,
Мне душу изольёт на целый год вперёд.
На свете есть одна из женщин вот такая,
Которая простит и верность сбережёт.

Собравшись провожать, пальто своё набросит,
Которому уже двадцатый год поди,
И, взяв мою ладонь, когда приду не спросит,
А только грустно скажет, мол, сможешь, приходи.

© Сергей Ширчков

[Neznakomka]

Он прилетал всегда на Рождество,
А также, по возможности, в июне.
Она из года в год ждала его
И плакала от счастья накануне.

Но этот год закончился почти,
Остыли дни и обтрепались ткани.
Он позвонил: «Мне некогда. Прости», –
И оглушил короткими гудками.

Она старалась не валиться с ног:
Врала, спала и резала салаты,
Потом сама решилась на звонок,
А он в динамик рявкнул: «Да пошла ты!»

С тех пор она забросила дела,
Слабея от воды и хлебных корок…
Но вот однажды утром поняла,
Что он, такой, ей ни на грамм не дорог.

...на тумбе из тарелки шёл дымок,
На завтрак принесли пюре с подливой.
Но он не ел…Он сделал всё, что мог,
Чтоб женщина его была счастливой.

Он улыбался, песенку мурча,
За стрелкой наблюдал на циферблате…
И бесполезно звал ему врача
Его сосед по кардиопалате.

© Сергей Ширчков

Ирония судьбы

Лениво стрелки замедляли бег...
Она смотрела, думала - некстати
Сегодня утром выпал первый снег...
А взгляд за стрелкой, что на циферблате.

И вспоминала тот последний лист,
Что ночью на стене писал художник* -
Пока часы идут, идет и жизнь,
А встанут - жизнь тогда прервется тоже.

Кому она нужна, когда пуста -
На это Рождество его не будет...
Начать бы жить ей с чистого листа
И раствориться среди серых буден.

Он счастлив там, наверно, без нее...
Она могла бы тоже притвориться,
Но где-то слева - вдох - и остриё
Все норовит - да побольней - вонзиться...

Разряжен телефон... кому звонить?
Все к праздникам готовятся упорно...
Вот если б на минутку, может быть,
Он позвонил... она б ждала, покорно...

А на часах двенадцать, без пяти...
Нальет вина... у них сегодня дата...
А стрелки неподвижные почти
И взгляд не отвести от циферблата...

Звонят... открыть... но руки так слабы...
Из рюмки на пол тонкой красной змейкой
Течёт вино... ирония судьбы...
В часах настольных села батарейка...

* - О'Генри "Последний лист"

© Маргоша Мар